Евгений Сартинов - Охота на выбивание [СИ]
— Половину. Но потом согласился на треть.
— Почему?
— Просто он свято ненавидел Зотова. Так что его устраивало и моральное унижение Императора.
— Это все из-за Веры?
— Да.
Юрий хмыкнул.
— Странная логика. Он ее сам бросил, Зотов подобрал, вырасти его сына, а Максимов его еще и ненавидит!
— Он считал, что Зотов слишком грубо с ней обходиться, — пояснил Соленов.
— Ну, это еще можно поспорить, кто с кем. Но, пойдем дальше. Нужно было найти исполнителя этой вашей затеи. Лучше Михаила Пахаря вы не нашли. Тому позарез были нужны деньги, он с этим своим автосервисом влез в долги. Для него выстрелить из карабина с оптикой — раз плюнуть. Стрелять он мог только оттуда, — Юрий показал пальцем на другой берег озера. — Сейчас мы это как раз и проверили. Васин стоял там, где стоял Максимов, дальше был уже косогор, из-за него стрелять невозможно, не видно цель. И значит, Максимов должен быть обязательно, слышать звук выстрела. А, знаете, Семен Константинович, почему я вас заподозрил?
— Почему? — вот теперь было видно, что Соленов заинтересовался.
— У вас единственного при себе был мобильник. Зачем на охоте мобильник? Вы все равно никуда не успеете, как бы срочным не было дело, ради которого вам позвонят. На два часа все расстались со своими сотиками, а вы — нет. Зачем? Это нетрудно понять. Только для того, чтобы координировать действия нескольких человек. Кстати, я специально посетил детскую больницу, и узнал, что Алеша Соленов, ваш единственный, и безмерно любимый внук в это время, слава богу, не болел. Грех вы взяли на душу, Семен Константинович. Говорят, что, как накликаешь, так и будет. Но, грехи вам отпустит бог, а мы продолжим дальше. Вы уже на озере, во время охоты, переговорили с Сомовым, и, поняв, что базу он продавать не будет, дали команду Пахарю. Было ведь так?
Соленов молчал. Он сейчас вспоминал, как это было на самом деле.
— Ну, что, Палыч, ты подумал над нашим предложением? — спросил он, спустившись с косогора, и вставая рядом с Сомовым. — Пора давать ответ, сколько ждать можно. Что скажешь то?
— Нет, брат, я, если и продам базу, но только не тебе.
— Что ж так то, Палыч? Чем я против тебя провинился? Вроде мы с тобой не ругались никогда.
— Да вот не хочу я тебе ее продавать. Мне, может, и немного осталось жить, но пока я в силах буду держать ружье и удочку, «Дубки» будут моими.
— Жаль-жаль. А я так наделся, что мы договоримся.
Соленов ушел, шаги его затихли, и Сомов подумал: "Как их всех растащило на мои «Дубки», словно сговорились все? Хрен вам, граждане, «Дубки» были и будут моими. Не дождетесь"!
Он усмехнулся, выстрелил по вылетевшей откуда-то слева крякве, не попал, но и не огорчился.
В это время Соленов достал мобильник, и сказал коротко: — Он отказался.
— Ну, ему же хуже, — ответил его невидимый собеседник.
— Ты там осторожней, а то еще кто услышат.
— Не учи ученого.
Пахарь, лежа в густом кустарнике, осторожно высунул из него ствол своего карабина. В оптике Сомов был как на ладони. Направление ветра Михаил определил заранее, так что он навел перекрестье прицела, чуть правей тела старика, и, дождавшись, когда Максимов выстрелит в очередной раз, плавно нажал на курок, так что звук его выстрела для всех остальных больше походил на эхо выстрела Аркаши. Через пару секунд тупой удар в грудь откинул щуплое тело хозяина турбазы назад, ноги при этом остались в воде, а тело лежало на берегу. Сомов успел только захрипеть, прежде чем окончательно расстался с жизнью.
Все это видели только двое: Пахарь, и Максимов, совершенно точно определивший, что выстрел был безукоризнен.
— А почему вы убили самого Максимова? — спросил Астафьев.
— Я его не убивал.
— Это понятно, его убил Пахарь. Но за что? Жадность? Не хотелось делиться?
— Да. Это решение он принял сам. Я застал его, когда Максимов был уже мертв.
Максимов, сидя в салоне своего джипа, курил, и смотрел остановившимися глазами в темноту. Проблема, которую он сейчас решал, была слишком важна. Он любил Веру, любил давно и сильно. Но он так же прекрасно понимал, что ей осталось цвести максимум десять лет, а потом старость неизбежно разрушит это прекрасное лицо и тело. Между тем сам Максимов хотел жить долго, у него в роду были одни долгожители, раньше девяноста никто и не умирал. И поэтому хотелось прожить эти сорок лет жизни, имея при себе красивую, молодую женщину. Таких рядом с ним было много, и, зная, что его жена догорает от рака, они начали уже своеобразную охоту на этого видного, потенциального вдовца. И все эти женщины были гораздо моложе, и даже красивей Веры.
Между тем открылась дверь, Аркадий подумал, что это снова вернулась она, но это был совсем другой человек, Михаил Пахарь.
— А, это ты. Ну, что скажешь? — спросил Максимов. — Все там, нормально? С пулей все решил?
— С пулей да. Но я тут решил немного скорректировать наши планы, — ответил Михаил, и толстое лезвие охотничьего ножа со страшной силой вошло в грудь Максимова.
Соленов подошел к джипу Максимова, когда Михаил, стоя рядом с открытой дверкой, вытирал лезвие ножа. Семен Константинович, направив луч фонарика в глубь салона, вскрикнул от ужаса и отвращения.
— Ты что сделал?! — с яростью спросил он Пахаря. — Зачем это, зачем!?
— Да, ничего особенного, — отмахнулся Пахарь, — не бери в голову. Просто избавился от личного рта. Умный какой! — зло усмехнулся он в сторону покойника. — Сделай за него все, а он только деньги себе подгребет. Нет уж, пусть все будет наше.
— Ты с ума сошел! — простонал Соленов, хватаясь за голову. — Как мы объясним всем остальным смерть Аркаши?
— Да, все так же, свалим на Зотова. Где один труп, там и другой проскочит. Тем более, ты сам говорил, что у них из-за бабы вражда. Она тем, более, только что ушла от него.
— Как бы она не вернулась, — Соленов с беспокойством посмотрел в темноту. — А то найдет раньше времени, и все.
— Давай его оттащим в кусты, а машину закроем. Стекла тонированные, хрен кто что увидит. Нам нужно, чтобы его хватились как можно позже.
Соленову пришлось согласиться. Они вытащили тело Максимова из машины и поволокли его по тропинке. Лил дождь, и Соленов продумал, что это к лучшему.
— Ты пулю то вырезал? — спросил он.
— Да. А кто сказал, что у него Зауэра калибр шесть и пять? Тоже этот козел? — он кивнул на тело Максимова.
— Да нет, это я сам ошибся. Был у него прежде такое ружье, но он его продал. Теперь у него вот это, пять и шесть, совсем другой калибр. Но ты тоже хорош! Говорил, что пуля пройдет навылет, и ее про такой грязи не найдут. А она осталась в теле Палыча.
— Да, сволочь старая, у него и кожа была дубленая, как наждак. Не рассчитал я немного. Это все же карабин, а не винтарь. Из него бы точно пробила насквозь. А тут еще пуля уперлась в ребро с той стороны, за сердцем, еле оттуда ее выковырял. А теперь из-за того, что ты ошибся в выборе калибра, я должен тут куковать черт знает сколько. Мост снесло, он перегородил протоку, а один я лодку не упру.
— Хватит, а то его так долго не найдут, — сказал Соленов, запыхавшись. Пахарь послушно свернул в кусты.
— Подсвети мне, — велел он Соленову, — нужно положить его так, чтобы все подумали, будто Зотов убил Аркашу здесь.
Михаил начал ворочать тело Максимова, потом замер, полез в карман дождевика покойного, и вытащил охотничий нож.
— А это у него откуда? — Удивленно спросил Михаил, рассматривая в свете фонарика на лезвие ножа гравировку инициалов Зотова. — Это же Императора? Ну, где был он его не взял, это нам как раз с руки. Везет нам, Константиныч! Фарт сам прет в руки, папашка! Дай сюда фонарь!
И Михаил, найдя рану, снова с силой воткнул лезвие в тело.
— Ну, а за что вы убили Юрия Ветрова? — спросил Астафьев. — Что плохо сделал вам бывший штурман? Это ведь вы убили его, а, Семен Константинович? Не Пахарь, а лично вы.
Вот теперь на лице Соленова отразилось явное потрясение.
— Откуда ты знаешь?
— Догадался. Юрка был убит топором Зотова, но еще за пару часов до этого я видел его в воткнутым в колоду, на которой рубили дрова для камина. Я думал, что ошибся, но потом просмотрели записи на вашей кассете, там этот топор мелькнул в кадре. Значит, человек шел навстречу Юрию из лагеря. К тому же он подпустил убийцу близко, чужому он так бы не подставился. А убили вы потому, что Юрка засек Пахаря. Это ведь так?
— Да, он долго его поджидал, выслеживал. Увидел дымок от костра, и вышел на него. Мишка засек его, когда уже переплавился на тот берег. Увидел, переплыл обратно, но догнать он его не смог, позвонил мне. Ну, и мне пришлось взять на себя эту неприятную обязанность.
Юра Ветров очень спешил, его слишком взволновало то, что он увидел на протоке, у поворота.
"Да, это меняет все", — подумал он. — "Раз этот парень не хочет, чтобы его засекли, значит, он причастен ко всем этим делам".
![Евгений Сартинов - Слишком жаркий Кипр [СИ]](/uploads/posts/books/247336/247336.jpg)